Бобры притягивают жизнь

Эти неутомимые лесные труженики выходят на работу только ночью. Пока, притаившись в кустах, мы ждали этого момента, Александр тихонько рассказывал мне о повадках единственного в Европе животного, способного свалить толстую осину лишь для того, чтобы полакомиться сочной корой на верхушке немаленького дерева. Это для бобра деликатес. Чтобы «спилить» осину диаметром 12 см, ему достаточно 40 мин. А с тонким деревом проворное животное справляется в считанные минуты.

Скрежет его зубов напоминает скрежет гусениц трактора, пропущенный сквозь мощный мегафон, а зубы, похожие на загнутые внутрь рта стамески, растут до самой смерти «дровосека». И если бы он не стачивал их о дерево, через некоторое время не смог бы сомкнуть рта. Так распорядилась природа.

Деревья бобер валит в одиночку, но стоит сосне или осине лечь на землю, грызть его принимаются все сородичи «лесоруба». Когда кора с ветвей объедена, бобер делит верхнюю часть ствола на «порции». Он не боится тяжелой работы — «спиливает» гигантские деревья диаметром свыше метра. «Работает, как бобер» — так англичане отзываются о трудоголиках. Более удачное сравнение придумать трудно.

К сожалению, полезными, говорит Александр, принято считать животных, которые дают человеку прямую выгоду — пушнину, мясо, молоко. Мы редко принимаем во внимание косвенный экологический и экономический эффект, который создают звери, птицы, насекомые. Не учитываем их вклад в процессы повышения биологической продуктивности угодий. Но именно эта сторона жизни братьев меньших нередко оборачивается для человечества значительно большей пользой. Бобры — яркое тому подтверждение.

В популярной литературе о бобрах сказано, что ландшафт Северной Америки в последние 7-8 тыс. лет сформирован при непосредственном участии этих симпатяг. Созданные ими пруды и плотины сконцентрировали в лесах огромные массы воды. Так возникли озера, топи и лесные долины. Кроме того, Северная Америка и Скандинавские страны обязаны бобрам роскошными смешанными лесами. Срубив, к примеру, осину, объясняют исследователи, животные освобождают место для других видов деревьев.

Их плотины и пруды, замечает Александр, — это не просто кубометры укрощенной и накопленной воды, а хатки — не груды хвороста. Поселение любой бобровой семьи быстро становится центром притяжения для десятков видов других животных, а пруды — чем-то вроде питомников для водно-болотной растительности. Заболоченные прибрежные участки зарастают осокой, сабельником и другими влаголюбивыми растениями. Чуть дальше от берега стеной поднимаются заросли рогоза и камыша, глубокую зону водоемов занимают кубышка и кувшинка, воду покрывает ряска. Формировать водную флору бобрам помогают водоплавающие птицы — засевают пруды семенами гидрофитов, прилипшими к лапам и перьям.

Рыба в прудах привлекает выдру и ондатру. Открытое водное зеркало служит пристанищем водоплавающим птицам. Некоторые из них, например кряковая утка, остаются здесь на гнездование. На средних этажах зарослей камыша находят приют мелкие певчие птицы. А на сочной зелени сырых лугов пасутся копытные звери — лоси, косули, кабаны. Погрузившись в воду почти до головы, в прудах спасаются от гнуса лоси. Кабаны же принимают здесь грязевые ванны, чтобы потом стряхнуть с себя засохший ил вместе с кровососущими насекомыми.

«Бобры нужны природе, как нужно все живое!» — подводит итог мой провожатый, и мне трудно с ним не согласиться.

Зверь и человек

Но не все так однозначно. Между безобидным на первый взгляд зверьком и человеком случаются конфликты. К примеру, стремление бобра выбрать для норы место понадежнее нередко приводит к частичному разрушению автодорожных и железнодорожных насыпей, дамб, построек.

В 60-х семья бобров из Полесского заповедника облюбовала для поселения высокую насыпь автодороги, разделявшей болото на две части. Шустрые «инженеры» прорыли под ней несколько подземных ходов, чтобы было удобно переходить из одной части болота в другую. Насыпь осела, и дорога пришла в негодность. К счастью, люди оказались не глупее животных — на обвалившемся месте была уложена большая дренажная бетонная труба. Война с бобрами, которая, казалось, была неизбежна, не состоялась. Этот случай Александру рассказал дед.

То, что бобры уничтожают молодые посадки леса, — не секрет, но размер этого ущерба не идет ни в какое сравнение с убытками флоры и фауны по вине человека, считают работники лесного хозяйства.

Ученые и историки утверждают, что в XV—XVIII ст. численность бобров на территории нынешней Украины была очень высока. Об этом свидетельствуют исторические документы Киевской, Черниговской и Полтавской областей. Те же выводы делают исследователи Западного Полесья, лесостепной и степной зон. Зная максимальную современную плотность этих зверей на 1 км русла реки и общую протяженность рек, принимая во внимание десятки тысяч пойменных озер крупных и средних рек, а также сотни тысяч гектаров заболоченной местности, ученые предполагают, что в Украине того времени было не менее 600—700 тыс. бобров. Но уже в XIX в. основной зоной их обитания стало украинское Полесье, в основном его западная часть.

«Жилище» бобра похоже на небольшой островерхий стог, сооруженный из обглоданных палок, пней и небольших бревен. Бобровая семья не любит тесноты — занимает несколько «комнат». Они оборудованы ходами и выходами в норы и соединены между собой. Здесь же — кормовые запасы на зиму. Ветки и кора хранятся в воде, иначе засохнут и станут несъедобными. По мере увеличения семьи «стоги» превращаются в «скирды» неправильной формы с боковыми пристройками и подсобками. Одна их часть расположена выше уровня воды, другая — под водой. Зимой квартира в «двух уровнях» для бобра предпочтительнее многочисленных нор на берегу промерзшего водоема.

Кто виноват и что делать?

— Нужны ли бобры? — без обиняков спрашиваю у Александра Чернышина.

— Нужны — не то слово, — уверенно отвечает он. — Они необходимы, но в разумном количестве. В природе нет ничего лишнего. Когда какой-то вид животных исчезает, земля становится беднее. И весь капитал мира вместе взятый не способен вернуть к жизни очередную потерю.

Во времена Леонида Брежнева в нашем лесничестве, занимавшем тогда более 3000 га, с целью обеспечения технического доступа к лесным ресурсам были проведены мелиоративные работы. Со временем мелиоративные каналы пришли в запустение, и их заселили бобры. Сегодня на площади в 6 тыс. га примерно 3500—4000 этих животных. Подтопленный ими лес сохнет, сухостой падает в воду, его нельзя использовать даже на дрова. Нужно что-то делать. Природоведы обязаны исследовать проблему и сказать свое веское слово. Может, нужно сформировать спецбригады, отловить бобра сетями и переселить его в другое место. Но делать это надо осторожно, ведь человек и без того очень виноват перед природой.

В Красной книге Украины бобер не значится уже 15 лет. Тем не менее Волынское областное управление лесного и охотничьего хозяйства не заявляет вышестоящей организации о лицензионном отстреле этих животных. Очевидно, охотники помнят пословицу — «Убьешь бобра, не будет добра». Но о сегодняшнем росте его популяции говорят с опаской.

В начале прошлого века бобра на Волыни полностью истребили: слишком нравились богатым купцам шубы и шапки из его меха.

В том, что кто-то посмеет уничтожить это животное еще раз, я сомневаюсь. По крайней мере в Маневичском районе. Недавно местные жители рассказали мне такую историю. Бобер во время гона, очевидно, потеряв подругу, пришел в Маневичи и поселился в большой луже. Горожане его подобрали и бережно вернули на место — в мелиоративную канаву.

http://www.fmsc.com.ua