Москва и Киев нам до сраки,
Столица наша – Кобеляки.
(Из стихотворения местного поэта)

Мотоцикл охнул и, словно напоровшись на черную мякоть ночи, медленно откатился с пригорка.
- Я так и знал! Кажется, приехали, - Саша встал с сидения и посмотрел на часы.
- Почти полночь. Сейчас посмотрим, что с нашим конем. Фонарь я не захватил, придется разводить костер, - его сильные мозолистые руки уже вытаскивали мотоцикл на длинный холм.
При тусклом свете фары я и Саша собрали небольшую кучку хвороста и зажгли костер.
- Здесь работы на полчаса, света только маловато. Хотел срезать путь и проехать через насыпь, но, как у нас говорят, хто навпростэць ходыть, той дома не ночуе, - тихо оправдывался мой родственник, не поворачивая головы от стальных ребер мотоцикла.
Вокруг ни души. Каждое громкое слово возвращалось в сказочном эскорте ночных звуков. Сверчки - истинные олигархи ночи, надрывая души, щедро сорили руладами сладкозвучных серенад, чудными голосами призывали к себе шестилапых подружек. Запахи ночного разнотравья острыми ноготками красавиц щекотали ноздри.
О-го-го-го-о! – Из моей груди вырвался дикий бесшабашный хмельной крик.
- Тише, тише! Здесь нельзя кричать, даже говорить громко, - Саша отчаянно замахал руками.
- А что это за место такое, и насыпь какая-то непонятная? – тихо спросил я.
- Это земляные часы третьей мировой войны.
- Да нет, я серьезно.
- И я серьезно, война начнется в год, когда по этой насыпи проедет первый поезд, - шафрановое от желтых сполохов костра лицо моего родственника медленно повернулось ко мне.
- Не понял.
- Ну так слушай. Железная дорога, как ты знаешь, проходит в пятнадцати километрах от Кобеляк. Так ее проложил царь еще в 19 веке. Это была прямая дорога из Москвы на юг. В начале двадцатого века Николай II одобрил проект новой ветки, она должна была пройти через Кобеляки. Весной 14-го соорудили насыпь, уложили шпалы и кое-где рельсы. И когда до пуска железки оставался месяц-два, началась Первая мировая война. Насыпь простояла двадцать семь лет, пока Лазарь Каганович, нарком железных дорог при Сталине, не решил возобновить царский проект. Дорогу подновили, уложили шпалы, завезли рельсы, но… в этот год началась Великая отечественная.
Так и стоит эта недостроенная дорога уже…, - Саша напрягся и почесал тыльной стороной ладони лоб, - девяносто четыре года. Местные люди еще с сорок первого верят, что новая война начнется в год, когда дорогу начнут вновь восстанавливать.
- А ты в это веришь? – спросил я.
- Кто его знает, скорее всего, верю. Люди говорят, что стройка тревожит какой-то очень воинственный дух, спящий еще со времен каменных баб. А может, здесь могила могущественного волхва, и мы беспокоим его душу? Что случилось дважды, произойдет и в третий раз. Подержи муфту, - он вложил в мои руки еще горячую, скользкую от масла деталь.
- Все, мотоцикл готов. Сейчас спустимся с насыпи своим ходом, а потом заведем двигатель. – Саша вытер руки о носовой платок и бросил его в костер.
Испачканный землей и машинным маслом, платок весело вспыхнул, далеко осветив место нашей непредвиденной стоянки. В соломенных отблесках пламени длинный земляной холм таинственной зеленой рептилией тянулся к городу.
- Может и лучше, что сейчас в Украине совсем не строят железных дорог. – Саша задумчиво посмотрел на меня. - Поговаривают, правда, что к футбольному «Евро-2012» на этом месте выстроят автобан. Как бы чего не случилось.
- Два раза в барабан стукнули, осталось в колокол ударить, - я разделил опасения родственника и посмотрел вверх.
В черной бездне украинского неба Большая Медведица или Воз, так называют это созвездие селяне, оглоблей указывал нам правильный и безопасный путь.
«Все будет хорошо», - шептали мне звезды.
- Сынок, пиднимайся, я тоби вареныкы з вышнямы зробыла, пухки таки, як ты любыш, – теща ласково теребила мою руку.
- Як тоби спалось? Вчора вы так пизно з Сашком прыйихалы. Я вже почала волнуватыся. Вин вже дзвоныв з своих Озер, дойихав нормально. Тоби прывит пэрэдае.
Я посмотрел в распахнутое окно. По дороге с тихим жужжанием пронесся скутер с двумя девчушками лет тринадцати, вишня зрелыми темными плодами, похожими на глаза восточных красавиц, тихо шелестела на ветру. Кобеляки жили своей нормальной жизнью.
Я люблю этот маленький городок на Полтавщине. Он никогда не слышал паровозных гудков и шум железной дороги. Пусть и не услышит.
Хорошо у тещи на отдыхе. Она меня обожает.